ПОЛИТИЧЕСКИЙ КЛАСС: ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

Итак, что представляет собой политический класс? В наиболее общем плане это сообщество лиц, профессионально работающих в сфере политики. Иначе говоря, политический класс есть сообщество людей, живущих «для политики» и «за счет» политики, что существенно отличает их от политиков «по случаю» (политическое участие которых носит эпизодический характер) и от политиков «по совместительству» (занимающиеся политикой в случае необходимости, что, однако, не превращает политику в их основную сферу деятельности).

Как большинство иных сфер деятельности, политика предполагает внутреннюю функциональную специализацию и определенную иерархию. Родившись как сфера стихийной конкуренции относительно доступа к жизненно важным ресурсам и привилегированным статусам, по мере развития социально-политических институтов и функциональной дифференциации она трансформировалась в сложносоставную и сложноорганизованную область.

Важным элементом данного исторического процесса стало обретение государством права на легитимное насилие, что предполагало изъятие инструментов принуждения у политических конкурентов государства и их концентрация в руках тех, кто стоял на вершине государственной пирамиды. Этот процесс был повсеместным в мире; особенностью западной версии данного процесса было то, что данной экспроприации предшествовало существование прототипов современного политического класса в лице людей, которые находились не только на службе у князя, но также других центров власти.

Исторически формирование политического класса было неразрывно связано с процессом становления важнейших политических институтов. Естественным приоритетом среди них являлось государство, соответственно, ядром политического класса – протополитической элитой – становились властители, обретшие государственную (или протогосударственную) власть благодаря либо физическому насилию (война), либо наследственным привилегиям, либо их сочетанию, позже – финансовому состоянию. Потребность властей в аппарате властвования определила тот факт, что исторически первым типом политического класса стал управленческий аппарат, в задачи которого входила реализация принятых высшей властью решений в области внутренней и внешней политики. Поскольку власть традиционно включает как формальные, так и неформальные институты, то на ранних этапах политической истории участие в управлении принимал также вспомогательный персонал - ближний круг советников, помощников и т.п. фигур. Значение политического окружения определялось непреложным фактом: «Успех вождя полностью зависит от функционирования подвластного ему человеческого аппарата».

Результатом борьбы различных социально-политических субъектов (конфигурация которых в различных регионах мира была разнообразной) стала внутренняя диверсификация государственных институтов и формирование ветвей государственной власти (выделение законодательной и судебной). Соответственно, в рамках законодательных и судебных институтов складывались новые категории участвующих в управлении лиц (депутаты парламентов, судебный корпус, аппараты парламентов и судов); возникали и расширялись вспомогательные категории вовлеченных в данную деятельность лиц (журналисты и т. п.). При этом абсолютное большинство парламентариев в прошлом принадлежали к категории тех, кто жил «для политики», поскольку работа депутатов либо не финансировалось централизованно, либо материальное обеспечение было недостаточным.

Внутренняя диверсификация ветвей власти и постепенная активизация общественной активности во взаимоотношениях с государственными органами стала источником формирования групп, реализовавших социальную потребность во взаимодействии и коммуникации государства и негосударственных протополитических и политических образований – персоналистских клик, клиентельных групп, аристократических кружков, групп интересов и давления, журналистов, технических помощников; на более зрелых этапах социально-политического развития – общественно-политических движений и политических партий.

Анализ выдающимся немецким философом и социологов Максом Вебером исторического процесса профессионализации политики показал, что в прошлом прототипы современных профессиональных политиков появились в ходе борьбы князей с сословиями на службе у первых, и позволил идентифицировать основные категории политического класса, составлявшие его основу в историческом прошлом – клирики, грамматики, придворная знать, джентри, юристы. К этому перечню необходимо добавить, что в тех странах, в которых существовали парламенты или их прообразы, неотъемлемой частью политического класса были члены парламента.

Принципиально важным рубежом эволюции политической сферы в Европе стало принятие ограничивающих права монархий Конституций, становление публичной политики как нетождественной сфере административному управлению сферы и формирование публично-политических институтов – парламентов (в тех странах, где их прежде не было и укрепление их политического положения там, где они возникли ранее), общественных и политических движений, политических партий, негосударственных СМИ и других негосударственных акторов. Дифференциация политических акторов и их выход за пределы административного управления сопровождались развитием профессионализации данной сферы. После появления конституционного государства в дополнение (или на смену) к прежним типам профессиональных или полупрофессиональных политиков пришли политические журналисты, партийные чиновники, профсоюзные лидеры, лоббисты. Усиление профессионализации политики сопровождалось и повышением качества управленческой бюрократии. Эпоха формирования современного государства стала периодом постепенного складывания рациональной бюрократии в развитых странах.

Значительное расширение избирательного права в конце XIX – начале XX в. и развитие института выборов дали импульс формированию новых групп, профессионально занятых обеспечением избирательных кампаний, предлагающих свои услуги политикам либо за материальное вознаграждение, либо в расчете на получение выгодных должностей. Исторический процесс профессионализации политической сферы сопровождался не только функциональной дифференциацией, но также диверсификацией типов работающих в данной сфере лиц. Базовыми типами стали идентифицированные Вебером «политический предприниматель» и «чиновник»: Если первый рассматривает свою деятельность в категориях инвестиции – доход с пониманием рискованности предпринятых политических вложений, то второй рассчитывает на фиксированное жалованье (сотрудник управленческого аппарата, партийный функционер и т. п.). Доминирование того или иного типа определено страновой спецификой. Так, типичной фигурой для политического класса США является «политический предприниматель», тогда как в Германии костяк политического класса составляли (и в значительной мере составляют) дисциплинированные чиновники и партийные функционеры, работающие на окладе.

Каковы современные подходы к пониманию политической профессионализации? Политическая профессионализация – многоаспектный феномен, непросто поддающийся интерпретации в силу многосоставного характера политического класса, включающего функционально отличные категории лиц, которые должны соответствовать различным профессиональным стандартам. Методологическим основанием подхода к анализу политической профессионализации может быть понятие профессионализации, сложившееся в рамках социологии науки. Так, Д. Бивер и Р. Розен предложили следующее определение: «Профессионализация характеризует динамический организационный процесс, который способствует объединению индивидуумов в группы в соответствии с определенными качествами и свойствами – качествами как исключающими из состава группы, так и способствующими включению в нее. Таким образом, профессионализация определяет правила, права и алгоритмы доступа, способствует сплочению индивидов в группу индивидов и выделению группы из большого общества». Конкретизируя это определение применительно к политической сфере, известный немецкий политический социолог Х. Бест полагает, что склонность к некоторой социальной закрытости, формирование или возникновение различений между инсайдерами и аутсайдерами, определенная локализация в социальном контексте, меры по защите карьеры и аккумуляция привилегий определяют существо феномена политической профессионализации.

В качестве референтной для анализа процесса профессионализации может быть рассмотрена концепция аккумуляции преимуществ Р. Мертона: аккумуляция преимуществ происходит тогда, когда индивидуум или группа обретают ресурсы и вознаграждения, в возрастающем масштабе способствующие их обогащению и, соответственно, обеднению тех, кто не имеет доступа к данным благам. Независимо от критериев получения ресурсов и вознаграждений, а также независимо от их характера – аскриптивного или меритократического – процесс способствует формированию элиты и, в конечном счете, производит четко дифференцированную систему стратификации.

Исходя из этих теоретических предпосылок, Х. Бест предлагает следующие принципы анализа профессионализации политической сферы: 1) наиболее релевантным подходом к изучению политической профессионализации и формированию политического класса является исследование последующего за режимными изменениями периода (который обычно сопровождается полной или частичной заменой прежней элиты); 2) политическая профессионализация невозможна без определенной стабильности политических карьер; 3) политический класс не может состояться без определенного контроля над его составом и ротацией, происходящей помимо ухода по естественным причинам; 4) политический класс не может состояться без формирования определенных отличающих его черт и неформальных «входных» критериев, которые отличают инсайдеров от аутсайдеров.

Еще одной попыткой идентифицировать политический класс была предложенная Й. Мизелем C-формула «consciousness, coherence, conspiracy» («сознание, сплоченность, кооперация»). Представляется, однако, что эта концепция переоценивает степень сплоченности политического класса: последний настолько разнороден, что говорить о его сплоченности чрезвычайно трудно.

Иной подход предлагает известный немецкий исследователь К. фон Бойме. Если кратко суммировать позицию К. Фон Бойме, то она такова: политический класс как понятие шире, чем термин политическая элита, поскольку включает также “заднескамеечников”. С другой стороны, он уже, поскольку политическая элита включает также таких неправительственных акторов, как администраторы, медиа персоны и лидеры групп интересов.

К. Фон Бойме выделяет четыре отличия элиты и политического класса:

«1) Термин “элита” – более широкий концепт, используемый в исследованиях лидерства. Он вбирает в себя экономические, культурные, медиа элиты в той мере, в которой они влияют на политический процесс. Только в одном отношении понятие “элита” является более узким. Политический класс включает всех тех политиков, которые разделяют привилегии элиты – даже если они оказывают минимальное влияние на процесс принятия решений. Политическая элита должна сотрудничать со всеми элитными группами в целях поддержания своей управленческой способности. Политический класс, напротив, лишь изредка может кооперироваться с иными секторами для расширения своих привилегий... Политическая элита действует от имени третьей стороны – общества. Политический класс действует лишь от своего имени. Политический класс нуждается в определенной автономии от своих избирателей, развивает свою автономию посредством принимаемых решений на периферии процесса принятия решений (законы относительно вознаграждения политиков и финансирования партий) и стремится усилить свое влияние в других социальных сферах посредством проникновения на лидерские позиции в сфере массмедиа и в сфере государственной экономики. Политический класс не может мобилизовать избирателей для принятия решений относительно его привилегий, тогда как политическая элита может это сделать для принятия важных решений по различным вопросам политики.

2) Политический класс включает также “заднескамеечников”, которые лишь незначительно вовлечены в процесс принятия важных решений. В рамках элиты “заднескамеечники” играют еще более незначительную роль вследствие иерархичности процесса принятия решений. Однако заднескамеечники выступают драйвером мер, направленных на защиту привилегий “эгалитарного” политического класса. Элиты мотивированы в основном политически, тогда как политический класс мотивирован своими экономическими интересами и интересами безопасности...

3) Изменения в рекрутировании и социализации обеих лидерских групп представляют собой в значительной мере продукт неуправляемого социального развития. Партии стремятся управлять этим процессом посредством введения квот и регулирования рекрутинга в избирательных округах – обычно с незначительным успехом… Политический класс включает также оппозиционные партии в той мере, в какой они остаются лояльными конституционному порядку... Политические элиты связаны разделяемыми правилами игры…

4) Изучение политических элит и политического класса отличается по методу рассмотрения. Позиционный метод – наиболее экономичен: он идентифицирует элиты как высший слой управленцев. Однако изучение процесса принятия решений показывает, что немалая часть решений принимается теми, кто не занимает официальных постов. Позиционный метод более полезен для изучения политического класса, парламентариев, высших администраторов».

Данная аргументация включает целый ряд важных характеристик, однако представляется, что принципиальная позиция К. фон Бойме относительно соотношения политического класса и политической элиты как представляющих собой частично пересекающиеся круги, нуждается в уточнении. Полагаем, что структура политического класса представляет собой концентрические круги, окружающие ядро, в качестве которого выступает политическая элита. Последняя являет собой многосоставное образование, включая высший эшелон исполнительной, законодательной и судебной властей; участвующих в политике влиятельных предпринимателей; немногочисленных в современном обществе представителей аристократии; экспертов высокого уровня; немногочисленных влиятельных представителей медиа сферы. В качестве “спутников”, располагающихся на окружающих ядро орбитах, выступают различные категории политического класса: управленческая бюрократия среднего уровня – центральная, региональная и местная; политические эксперты; политические консультанты; политические технологи; партийные функционеры; профессиональные лоббисты; высший эшелон групп давления; политические журналисты. Доминирование той или иной категории определяется политической конфигурацией государства (формой правления, политической системой, политическим режимом), историческими традициями политического развития. Знание состава политического класса информативно: он многое может дать для понимания сущности политического режима. При этом границы самого политического класса размыты, а грани между его отдельными категориями предельно подвижны. Общность политического класса и политической элиты определяется их локализацией в сфере политики; в качестве критерия их различения выступают их функции в процессе принятия решений: политическая элита является непосредственным субъектом принятия решений, тогда как в задачи политического класса входит сопровождение этого процесса.

Позиция К. фон Бойме справедливо подвергалась критике в литературе также в связи с тем, что используя термин государство, он имел в виду «партийное государство», т. е. модель западноевропейской политии ХХ в., в которой рекрутирование политических акторов монополизировано политическими партиями. Между тем данная модель не является универсальной.

Очевидно, что для полноценного функционирования политической сферы в формате профессиональной необходимо наличие определенных предпосылок. Й. Борхерт предположил, что в качестве структурных предпосылок политической профессионализации выступают следующие:

1. Надежные источники дохода (парламентская зарплата, позиция в партийном аппарате, лоббистская деятельность и т. п.). Эти источники должны обеспечивать достойный уровень жизни, для того, чтобы сделать политическую карьеру привлекательной по сравнению с другими возможностями. Имея в виду, что политика может предложить также нематериальные преимущества (близость к власти, возможность выражения идеологических преференций, доступ к медиа), эти дополнительные возможности могут частично компенсировать преимущества других сфер с более высоким доходом.

2. Реалистичность шансов иметь постоянную работу в сфере политики. Минимизация опасности риска окончания карьеры – либо посредством надежного переизбрания, либо занятия другой привлекательной позиции в политической сфере, либо посредством комбинации обоих механизмов поддержания карьеры (должности в парламенте, исполнительной власти, партийном аппарате, группах интересов на локальном, региональном, национальном и наднациональном уровнях).

3. Наличие иерархий политических позиций и возможность карьерного продвижения – либо в рамках института (партии, парламентского комитета) или меж-институтская вертикальная мобильность (включая должности в исполнительной власти, парламенте, партийном аппарате, группах интересов, на локальном, региональном, национальном и наднациональном уровнях).

Борхерт также идентифицирует уровни профессионализации: индивидуальный (во многом определяемый возможностью, доступностью и привлекательностью политической карьеры); политического офиса (определяемый ресурсами – зарплата, персонал, привилегии и т. д); политических институтов (определяемый высоким удельным весом профессионального персонала, дифференцированной внутренней структурой и установленным внутренним распорядком и значительным бюджетом, существенно превышающим те, что обычно существуют в любительских объединениях). В свою очередь, институциональный контекст включает следующие компоненты, существенно влияющие на состав и особенности функционирования политического класса: структура государства, роль национального парламента, внутренняя структура парламента, избирательная система, партии и группы интересов, особенности финансирования политической сферы.

Существенная внутренняя функциональная и социальная дифференциация политического класса определяет специфику профессионализации входящих в состав политического класса категорий.

Наиболее детально концепт профессионализации артикулирован применительно к парламентариям вследствие публичного характера их деятельности и пристального общественного внимания к ней. Дж. Сартори идентифицирует в качестве параметров профессионализации парламентария такие качества, как необходимые профессиональные навыки, длительность депутатского статуса (время нахождения в парламенте) и изменение статусной позиции парламентария, обеспечивающее дистанцирование депутата от базового социетального профиля.

Борхерт уточняет индикаторы профессионализации парламентариев, которые, с его точки зрения, включают: время, в течение которого суточная оплата становится постоянной зарплатой; время, в течение которого зарплаты повышаются до профессионального уровня (последний следует ); введение пенсий для депутатов.

В данном контексте представляют значительный интерес методологические подходы, разработанные в рамках реализации масштабного мегапроекта «Парламентское представительство в Европе. 1848–2012 гг.», в орбиту которого было вовлечено более двадцати европейских стран. Автор настоящей статьи выступала руководителем российской части проекта, посвященной изучению особенностей российской парламентской традиции и персонального состава депутатского корпуса Государственной думы Федерального Собрания РФ. Руководителями данного проекта Х. Бестом и М. Коттой предложены следующие четыре параметра профессионализации парламентариев в современном обществе: получение мандата на всеобщих выборах; опора в большинстве случаев на организационную и/или финансовую поддержку партий; рассмотрение депутатской деятельности на постоянной основе в качестве источника дохода и относительная независимость политика от социального происхождения и системы лояльностей, им продиктованных: профессиональный парламентарий не должен быть зеркальным отражением представляемой общности.

Кроме того, профессионализация современной парламентской деятельности включает в себя три измерения: технологическое, институциональное и метафизическое. Технологическое измерение профессионализации предполагает способность депутатов к осознанию, артикуляции и агрегированию интересов избирателей, наличие у них навыков законотворческой и публичной политической деятельности, а также владение технологиями политического маркетинга, менеджмента и коммуникации. Институциональное измерение фиксирует роль легислатуры как институционального канала рекрутирования общенациональной политической элиты. Метафизический смысл профессионализации состоит в превращении парламента в инструмент реализации национальных интересов данной государственной общности, отличных от корпоративно-партикулярных интересов представленных в парламенте групп и самих депутатов.

Автор:  О. В. Гаман-Голутвина

Источник:  ЦПМИ\РАПН